ИГОРЬ ВОЛОСОВ, заместитель руководителя проекта СПАРК, к.э.н.
АЛЕКСАНДР ДЕМЕНКОВ, заместитель руководителя проекта СПАРК
Российский бизнес на пограничном распутье: идти домой или оставаться в привычных иностранных гаванях? Поправки в Налоговый кодекс о налогообложении контролируемых иностранных компаний привели в 2016 г. к резкому, но разовому сокращению числа иностранных владельцев российских бизнесов. К возвращению домой национальный капитал подтолкнули санкции. Но эта тенденция затронула лишь относительно небольшое число крупных холдингов. Произошло снижение количества иностранных компаний с российскими «связями». Однако оно не сопровождается существенным уменьшением экономического веса контролируемых этими компаниями российских активов, и выбывают из иностранных реестров в основном структуры, которые владеют мелкими и средними российскими компаниями.
Вершина айсберга
Изучение того, как используются контролируемые иностранные компании (КИК)* для ведения бизнеса в России, осложняется скудностью информации и запутанностью корпоративных цепочек. По существу, единственным относительно доступным для анализа информационным массивом являются данные о российских компаниях, имеющих в первом звене собственников в иностранных юрисдикциях. Такая информация, однако, имеет существенные ограничения. Тем не менее, даже изучение этих неполных данных позволяет увидеть с помощью системы СПАРК некоторые показательные тенденции.
* Под КИК в статье понимаются только те компании, которые прямо владеют активами в России. КИК, которыми владеют российские резиденты для ведения бизнеса за рубежом, не рассматриваются
Самый первый взгляд на статистику по компаниям из иностранных юрисдикций, имеющим активы в России, может создать иллюзию, что процесс возвращения домой идет полным ходом.
Так, число зарегистрированных за рубежом компаний с активами в России имеет устойчивую тенденцию к снижению: их количество упало на 55% по сравнению с 2015 г. Основное сокращение произошло в 2016 г., когда их число рухнуло
на 42%. Видимо, тут сыграло роль вступление в силу законодательства о «деофшоризации» и меры по амнистии капитала.
Вторая волна амнистии капитала, начавшаяся с марта 2018 г., а также запущенный международный автоматический обмен налоговой информацией, по-видимому, также не прошли незамеченными. В 2018 г. – первой половине 2019 г. число изучаемых нами компаний упало на 12%.
Понижательная динамика была неравномерной по группам стран. По сравнению с 2015 г. в наибольшей степени (на 71%) сократилось число компаний, зарегистрированных в США, что вполне ожидаемо. В Швейцарии этот показатель снизился на 52%, на Кипре – на 54%, в странах ЕС (без учета Кипра) – на 55%.
Число компаний на Сейшельских островах выросло на 1%, тогда как в двух других крупнейших офшорах (Британские Виргинские острова и Белиз) сократилось на 66% и на 21% соответственно (под офшорными компаниями в данном случае понимаются фирмы из территорий, входивших в последние годы в список офшорных юрисдикций ФНС).
Выход российского бизнеса из офшоров продолжился в первой половине 2019 г. Основным драйвером сокращения числа российских компаний оставались офшоры. На последние пришлось 46% от общего числа компаний с активами в России, которые были ликвидированы или сменили юрисдикцию. Заметно увеличилась доля Европы (без Кипра), которая возросла с 6% до 19%, тогда как доля Кипра упала до 19%, США – до 2%.
Лучше меньше, да лучше
Но не будем торопиться с выводами, глядя на статистику. Ликвидация компаний в иностранной юрисдикции необязательно означает их возвращение в Россию. Фирма может быть перерегистрирована в другой стране, может слиться с другой компанией в иностранной юрисдикции, может быть переведена в собственность российской организации, которая сама контролируется зарубежным собственником и т.д.
С учетом этого при анализе статистики сокращения числа компаний, имеющих активы в России, лучше использовать не абсолютные, а относительные индикаторы. На наш взгляд, ключевым из них должна быть динамика доли активов, контролируемых КИК, в совокупных российских активах.
В 2018 г. число иностранных компаний, владеющих активами в России, сократилось на 5%, или на несколько тысяч единиц. Расчеты показывают, что при этом доля активов под контролем таких компаний в совокупных российских активах снизилась всего на 0,3 процентного пункта. Это может говорить о том, что, во-первых, «экономический вес» КИК в российской экономике практически не уменьшается; во-вторых, падение числа КИК идет прежде всего за счет ухода мелких и средних компаний; в-третьих, происходит главным образом перегруппировка компаний в рамках иностранных юрисдикций.
А Кипр и ныне там
Кипр остается самой привлекательной юрисдикцией для значительного количества российских бизнесов, включая крупнейшие. На острове представлены структуры, владеющие активами примерно 80 российских компаний с выручкой более 10 млрд рублей. По данным СПАРКа, на середину 2019 г. на Кипр приходилось около 25% от общего числа иностранных компаний, имеющих активы в России. При этом по размеру активов, контролируемых КИК в России, доля Кипра достигает 56%.
Число компаний на Кипре имеет тенденцию к снижению, однако его темпы значительно замедлились. После резкого – на 42% – падения в 2016 г. их количество снизилось на 7% в 2018 г. и на 5% в первой половине 2019 г.
Сокращение числа компаний не сопровождалось заметным уменьшением доли активов во владении кипрских КИК в совокупных российских активах (эта доля снизилась на 0,2 процентного пункта в 2018 г.). То есть ликвидировались, по-видимому, в основном мелкие и средние структуры, показатели которых не способны повлиять на общие значения.
При этом известны примеры ухода с Кипра крупнейших компаний. Акционеры ПАО «Черкизово» ликвидировали кипрскую MB Capital Europe ltd, через которую семья Игоря Бабаева контролировала компанию (82,52% акций). «Ликвидация связана с переходом к прямому владению акциями», – пояснили «Интерфаксу» в компании.
Вывела «Сибирскую генерирующую компанию» из кипрской юрисдикции «СУЭК». Теперь ООО «Сибирская генерирующая компания» контролируется российской «СУЭК» напрямую. При этом сама «СУЭК» принадлежит кипрской AIM Capital SE, следует из отчета за первое полугодие 2019 г.
В 2018 г. из списка иностранных акционеров вышли еще несколько компаний, владеющих крупными активами в России. Активы стали контролировать российские юридические лица. Однако эти структуры сами находятся под контролем компаний, зарегистрированных на Кипре.
Процесс реорганизации кипрских КИК явно продолжается, что отражается в статистике прямых иностранных инвестиций. Так, прямые инвестиции из России в экономику Кипра упали почти в 2 раза – до $10,6 млрд – в 2018 г., хотя страна и осталась основным направлением, куда идут инвестиции (около 34% от общероссийских). Более 2/3 вложений – это реинвестирование доходов, которое сократилось в гораздо меньшей степени (на 9%). Вложения в уставный капитал снизились на 25%.
Одновременно кипрские компании стали активно погашать прямые инвестиции, сделанные ранее в уставные капиталы компаний в России – это более $10,1 млрд в 2018 г.
Такие изменения в движении прямых иностранных инвестиций могут быть показателем того, что процесс реорганизации схем контроля российских активов с использованием кипрских структур активизировался.
В то же время крупный российский бизнес, похоже, продолжает рассматривать Кипр как важный элемент своей корпоративной стратегии. Преимущества операций через кипрские подконтрольные структуры продолжают перевешивать потенциальные проблемы.
Европейский выбор России
Страны Западной Европы сохраняют позиции второго важнейшего центра, где зарегистрированы компании с активами в России. По данным системы СПАРК, на середину 2019 г. на европейские страны (без учета Кипра) приходилось около 37% от общего числа таких иностранных компаний.
Динамика снижения числа европейских компаний с активами в России несколько отличалась от кипрской. Вслед за падением числа таких компаний на 40% в 2016 г. произошло снижение их количества на 1% в 2018 г. и на 3% в первой половине 2019 г.
Сокращение числа компаний не привело к изменению доли активов, подконтрольных КИК, в совокупных российских активах. Такая стабильность во многом обусловлена тем, что в числе компаний региона много крупнейших западных корпораций, инвестировавших в российскую экономику, а также структуры ряда ведущих российских холдингов, работающих в металлургии, телекоме, розничной торговле, IT, машиностроении, транспорте.
По количеству «российских» компаний с активами в России выделяются Нидерланды. Эта страна имеет относительно привлекательный режим для создания дочерних структур, обслуживающих бизнес в РФ. Именно через нее экспортируются морем значительные объемы российских металлов, удобрений и других товаров. Кроме того, Нидерланды остаются одним из ведущих мировых финансовых центров.
Число анализируемых нами компаний снизилось в Нидерландах на 36% по сравнению с 2015 г., включая сокращение на 3% в 2018 г. и на 2% в первой половине 2019 г. Доля активов в их владении в совокупных российских активах уменьшилась лишь на 0,1 процентного пункта в 2018 г.
Изменение количества компаний не сопровождалось снижением инвестиционной активности. В 2018 г. прямые инвестиции из России резко выросли, превысив $3 млрд (после оттока в 2017 г.). При этом объемы реинвестирования доходов были незначительными, средства направлялись на вложение в уставные капиталы и долговые инструменты. Около $8 млрд было вложено в Россию в виде прямых инвестиций, что сделало страну крупнейшим инвестором в российскую экономику в 2018 г.
Другим региональным лидером является Швейцария, где наряду с национальным капиталом представлено несколько крупнейших российских холдингов. Тут динамика снижения числа компаний повторяет график Нидерландов. Доля активов, принадлежащих этим компаниям в совокупных российских активах, оставалась в 2018 г. неизменной.
Единственным признаком потенциальных изменений в стабильной Швейцарии стало падение на 65% прямых иностранных инвестиций из России в 2018 г.
Пример двух ключевых стран Западной Европы показывает, что, даже несмотря на серьезное ухудшение отношений с Россией и возросшее давление на российский бизнес, процесс перемещения российских капиталов из региона идет относительно вяло. При этом сокращение числа компаний не сопровождается снижением их «экономического веса» в российской экономике или существенным свертыванием инвестиционной активности.
Мутные воды офшоров
Оценка роли офшоров, если использовать статистику первого звена собственников, крайне затруднена и носит относительно условный характер. Это связано с тем, что именно в офшорах замыкаются зачастую цепочки трансграничных связей владения. Кроме того, список офшоров подвержен постоянным изменениям, что также затрудняет анализ долгосрочных тенденций всего офшорного бизнеса.
На уровне первого звена владения офшорный бизнес (по списку офшорных юрисдикций ФНС) убедительно представлен только за счет числа компаний (около 22% от общего количества). Причем это в подавляющем числе структуры, контролирующие мелкие и средние российские предприятия. По размерам совокупных активов они уступают «российским» компаниям на Кипре в 12–13 раз.
В последнее время темпы ухода компаний из офшорной юрисдикции существенно ускорились. Их число сократилось на 9% в 2018 г. и еще на 12% только в первой половине 2019 г. Доля подконтрольных им активов в совокупных российских оставалась неизменной в 2018 г.
Динамика прямых иностранных инвестиций свидетельствует при этом о сокращении масштабов бизнеса с использованием офшоров. Доля прямых иностранных инвестиций из России в офшоры упала с 33% в 2015 г. до 9% от общероссийских в 2018 г. Хотя их объем вырос на 40%, до $2,8 млрд, в 2018 г., он был сопоставим с инвестициями в одну только Великобританию. При этом более 2/3 вложений пришлось на реинвестирование прибылей.
Одновременно происходило погашение иностранных инвестиций, ранее вложенных в уставные капиталы офшорных компаний (Сейшельские острова, Белиз, Бермуды, Панама). Поток инвестиций в обратном направлении заметно сократился.
И все же роль офшоров как инвесторов в российскую экономику еще рано игнорировать. Даже при падении вложений в Россию на 47%, до $4,4 млрд, офшоры были на втором месте после Нидерландов среди крупнейших инвесторов в российскую экономику в 2018 г.
В распределении компаний по офшорам продолжает сохраняться очень высокая концентрация. На Сейшельские острова, Британские Виргинские острова и Белиз приходится 82% от общего числа таких компаний. И основные процессы происходят именно в этих юрисдикциях. Так, эти три территории обеспечили 42% всех «ушедших» офшорных компаний в 2018 г. и в первой половине 2019 г.
Процессы реорганизации корпоративных структур российского бизнеса за рубежом не могли не затронуть его офшорную часть. Так, в конце 2018 г. председатель совета директоров АО «Волга» (Балахнинский ЦБК, Нижегородская область) Шалва Бреус стал прямым владельцем 98,99%-ной доли в уставном капитале компании. На основании решения акционера его компания Bentley Investments (Британские Виргинские острова) была ликвидирована.
В январе 2019 г. крупнейшие бенефициары группы «ЧТПЗ» перевели в прямое владение 56,299% акций ПАО «Челябинский трубопрокатный завод». Ранее акции находились в собственности подконтрольных бенефициарам компаний, зарегистрированных на Британских Виргинских островах.
Активизация этих процессов пока не отразилась на величине активов российских компаний, которыми продолжают владеть собственники из офшоров. Да и последние примеры корпоративных реорганизаций могут подсказывать одно из вероятных направлений в движении капиталов. В октябре 2019 г. акционеры ритейлера «Лента» утвердили смену юрисдикции компании с Британских Виргинских островов на Кипр.
Для российского бизнеса ведение операций через офшоры будет, по-видимому, становиться все менее удобным. Ряд ключевых офшоров, в частности, Сейшельские и Британские Виргинские острова, были вынуждены принять законы, требующие для налоговых резидентов ведения реального бизнеса. Расширяется, хотя и мед- ленно, список стран, обменивающихся с Россией налоговой информацией.
В конце 2018 г. в список ФНС государств (территорий), не обеспечивающих обмен налоговой информацией, было включено 100 стран и 18 территорий по сравнению со 109 странами и 19 территориями в списке, утвержденном в 2016 г.
Ставка на возвращение
В последние годы активизировались шаги по созданию в России такого регулирования, которое могло бы помочь комфортному перемещению российского бизнеса домой. Появились специальные административные районы (САР), в которые могут перерегистрироваться компании из иностранных юрисдикций. Основная цель нового механизма – деофшоризация зарубежных холдингов, подконтрольных гражданам РФ и владеющих активами в России, в том числе в качестве антисанкционной меры.
На апрель 2019 г. в САР редомицилировались три компании, и все они ранее были зарегистрированы на Кипре. Первым в САР перерегистрировал свою компанию совладелец банка «Восточный» Артем Аветисян. Его «Финвижн Холдингс», вскоре получившая широкую известность в связи с делом Майкла Калви, в сентябре 2018 г. стала резидентом САР на острове Русский. Затем, после полугодовой паузы, в приморском специальном районе появился второй резидент – Donalink Ltd. Андрея Мельниченко. Резко увеличилось число резидентов САР в мае 2019 г.: тогда сразу семь компаний, связанных с подпавшим под санкции США Олегом Дерипаской, зарегистрировались в Октябрьском Калининградской области.
В целом, видимо, все же можно говорить о тенденции: российские компании по санкционным, налоговым, репутационным причинам все чаще готовы возвращаться домой, но при этом не в ущерб своему бизнесу. Однако внешние факторы все время меняются, и предприниматели, использующие компании в иностранных юрисдикциях в своих корпоративных структурах, продолжают находиться на распутье.
Читайте также:
Данные онлайн-касс как инструмент мониторинга контрагентов
СПАРК научился прогнозировать размер исковой нагрузки компаний